Начавшийся в декабре 2010 года скандал вокруг ГЛОНАСС вышел на финишную прямую. В скором времени будет показательный процесс, который, врочем, не решит реальных проблем российской космической отрасли
Скандал вокруг ГЛОНАСС развивался в несколько этапов. Первый начался в декабре 2010 года, когда сразу три спутника ГЛОНАСС были утоплены в Тихом океане из-за ошибок инженеров, готовивших пуск ракеты «Протон» с разгонным блоком ДМ. Тогда президент Медведев приказал проверить эффективность расходования средств при создании системы, чем занялась Генпрокуратура. Что показали проверки, общественность так и не узнала. Но после очередной космической аварии весной 2011 года главу Роскосмоса Анатолия Перминова «попросили». Уйдя с хорошо обжитого поста, тот оказался в кресле заместителя Юрия Урличича, руководившего в качестве гендиректора и генерального конструктора в одном лице ОАО «Российские космические системы», основную известность которому принес именно ГЛОНАСС. Новый глава Роскосмоса Владимир Поповкин сам или по чьей-то рекомендации начал разбираться в финансировании программы и действиях ОАО РКС. Его любопытство крайне не понравилось руководству компании, после чего состоялась знаменитое общение пресс-релизами: сначала в РКС посоветовали Поповкину не позорить честь офицера (он якобы получил травму, будучи несколько подшофе, и попал в больницу) и уволиться, в ответ разработчикам ГЛОНАСС посоветовали не использовать пресс-службу для подобных рекомендаций начальству. Параллельно сообщалось, что ревизоры Роскосмоса нашли многочисленные нарушения в использовании бюджетных средств, выделенных на ГЛОНАСС.
Финальную стадию мы наблюдаем сейчас. В ноябре на сцену вышел Следственный комитет с заявлениями, что бюджетные деньги уже не просто «неэффективно использовались», а были похищены и выведены за границу с помощью подставных компаний. Следователи назвали впечатляющую сумму — 6,5 млрд рублей. Можно подумать, что среди следственных бригад ведется соцсоревнование и следователи, ведущие РКС, не хотели отставать от коллег, занимающихся делом «Оборонсервиса».
Трудно сказать, за кем истина, хотя после дела Ходорковского, которого обвинили в том, что он украл всю нефть ЮКОСа, можно поверить во что угодно, в том числе и в то, что в РКС украли весь бюджет ГЛОНАСС. Впрочем, считать, что кровожадный Следственный комитет преследует талантливых инженеров и ученых, тоже не стоит.
Корни выявленных в РКС нарушений уходят в 1990-е годы и даже еще глубже — в эпоху кооперативного движения. У оборонных предприятий были бюджетные деньги, но при этом действовали сотни инструкций, которые сковывали по рукам и ногам и не давали разработать и внедрить то, на что выделены деньги. Дубовое штатное расписание с нищенскими по перестроечным временам окладами не позволяло платить инженерам достойные зарплаты. Была найдена идеальная схема, позволявшая обойти барьер, — на часть выделенных на проект денег госпредприятие заключало договор с временным трудовым коллективом (потом кооперативом, потом ТОО, потом ООО, а ныне и настоящим ЗАО), где работали те самые инженеры, что и на предприятии, но уже без проблем со штатным расписанием, кучей нормативов КЗОТа и высокими накладными расходами. Схема оказалась рабочей, инженеры получали свои кровные, проекты двигались, но в головах директоров начали происходить метаморфозы. Из талантливых инженеров они стали превращаться в «эффективных менеджеров». Доля средств, уходивших в фирмы, от 10% двигалась к 90%. Принцип «предприятию — корешки, а ООО — вершки» внедрялся все шире. Тем более в «золотые» годы с 2000-го по 2007-й, когда состояния делались из ничего.
А так как рост затрат на отдельные направления и программы часто зависит от благосклонности чиновника, то вступает в силу принцип «делиться надо». Директор должен договориться, чтобы на проект дали денег и процент отката был разумен, найти технарей и проектантов нужной квалификации, платить им рыночные зарплаты, чтобы не разбежались, организовать инженерный процесс со всеми обычными сложностями, оформить субподряд на свое ООО, ну и себя не забыть. Создана практически вторая параллельная экономика, сидящая внутри госкомпаний и выполняющая для них значительный объем работы силами инженеров, работающих одновременно и на предприятии, и на фирме. В каждом конкретном случае процент, потребляемый ЗАО и ООО для «дела» и «на себя», различен, и мазать всех одним дегтем нельзя. Справедливости ради следует признать, что есть среди руководителей госкомпаний и практически бессребреники.
Что касается самой системы ГЛОНАСС, то ей вряд ли что-то угрожает. Спутниковая группировка собрана в полном составе, даже есть резерв, сейчас созданы спутники нового поколения с улучшенными характеристиками и сроком жизни. Инженеры и конструкторы вряд ли попадут «под раздачу», если только как свидетели. А от «эффективных менеджеров» и финансистов, которыми и будут заниматься следователи, не так много проку в технике. Система ГЛОНАСС потихоньку внедряется по всей стране, приемники ставят куда надо и куда не надо. С конкуренцией тоже не так страшно, хотя GPS уже не догнать, но европейская система Galileo пока только развертывается. А с учетом того, что есть страны, не относящие себя к друзьям США и НАТО, можно быть уверенным, что интерес к ГЛОНАСС останется.
Конечно, можно было бы помечтать, что кто-то решит разобраться с причиной существования частного бизнеса внутри госкомпаний, но такая задача слишком сложна и политически рискованна, ибо ставит под вопрос механизмы контроля (на редкость устаревшие, сложные и неэффективные) в госсекторе. Поэтому проще ограничиться показательным процессом и последующей отсидкой назначенных на жертвенный алтарь двух-трех бывших VIP-персон.
